Для любви не названа цена,
Лишь только жизнь одна.
«Ваше сиятельство, ежели материальные затруднения окажутся единственной преградой на пути к американскому континенту – готов буду приобрести на собственные средства две шхуны на Санкт-Петербургской верфи и, придав им соответственно наименования «Юнона» и «Авось» преисполнен буду решимости в начале лета 1806 года пуститься в плавание к берегам Нового Света»
Н. П. Резанов Н.П. Румянцеву
Николай Петрович Резанов родился 26 марта 1764 г. в Санкт-Петербурге. В 1778 г. Резанов поступает на военную службу, служит в лейб-гвардии Измайловского полка, отвечает за охрану Екатерины II во время ее поездки в Крым в 1780 г., но затем военную службу оставляет и в чине коллежского асессора 8 класса поступает на службу в псковский гражданский суд. Здесь он прослужил до февраля 1788 г.
Затем Резанов становится начальником канцелярии сначала у графа Николая Чернышова, а затем — у русского поэта Гавриила Державина. С 1797 по 1799 гг. Резанов — обер-секретарь Правительствующего Сената. В это время ему было поручено составить «Устав о цехах», который был Высочайше одобрен, и учредить раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве. Его пожаловали в командоры ордена Мальтийского креста, который в России возглавлял император Павел. Сохранившиеся воспоминания, портреты, документы того времени рисуют его облик: красив, умен, образован, обладает незаурядными деловыми качествами.
В 1794 г. он посетил Иркутск, где его отец служил председателем Совестного суда. В Иркутске Резанов знакомится с «колумбом росским» – основателем первых русских поселений в Америке — Григорием Ивановичем Шелиховым. Стремясь упрочить свое положение при дворе, Шелихов сватает за Резанова свою дочь, Анну. Свадьба состоялась 24 января 1795 г., и с этого момента судьба Резанова навсегда связана с Русской Америкой. После смерти Шелихова Резанов, второй зять Шелихова – М. М. Булдаков — и вдова Шелихова Наталья Алексеевна основывают Объединенную Американскую Компанию, которая стараниями Резанова, имевшего отличные связи при дворе, в 1799 г. преобразовывается в Под Его Императорского Величества Покровительством Российско-Американскую Компанию. Резанов становится представителем РАК в Санкт-Петербурге.
В 1801 г. у Резановых рождается сын Петр, в 1802 — дочь Ольга. Через двенадцать дней после рождения дочери Анна Григорьевна скончалась.
С самого начала деятельности РАК перед ней стояла задача наладить связь между русскими колониями и метрополией. Наиболее удобным и дешевым путем был путь вокруг мыса Горн, но им из русских еще никто не пользовался. Так совпало, что с проектом кругосветного путешествия в морское министерство обратился известный русский моряк Иван Федорович Крузенштерн. Организация экспедиции была поручена РАК, а Резанов был назначен ее руководителем (в обход Крузенштерна, но связи при дворе великое дело!). 10 июня 1803 г. он был награжден орденом св. Анны I степени, пожалован в звание камергера Высочайшего двора и назначен посланником в Японию, которая все еще проводила политику «самоизоляции».
Миссия Резанова в Японию провалилась. Японцы встретили русских недружелюбно, отказались вести какие-либо переговоры и вернули все подарки, которые послал российский император. К японской неудаче добавился конфликт между Крузенштерном и Резановым. Поэтому, когда кругосветные корабли прибыли в Охотск, Николай Резанов отказался от продолжения путешествия на «Надежде». Возвращаться в Санкт-Петербург Резанов предпочел сушей, через Сибирь, предварительно посетив с инспекторской проверкой Русскую Америку.
В первое десятилетие XIX века русские колонии испытывали затруднения со снабжением продовольствием. Продукты, поставляемые из России, часто приходили в колонии испорченными, а контакты с «бостонцами» — американскими купцами – еще не носили характер регулярных торговых отношений. Когда Резанов посетил колонии, они находились в ужасном состоянии — голод. По указанию Резанова у американского купца Джона Вольфа было куплено судно «Юно» (русская транскрипция «Юнона») со всем грузом продовольствия. Его оказалось мало, и тогда Резанов решил на свой страх и риск организовать экспедицию в Калифорнию и купить продовольствие у испанцев. Командиром «Юно» был назначен лейтенант Николай Хвостов, на которой в сопровождении шхуны «Авось» под командованием капитана Давыдова была организована экспедиция в Калифорнию.
25 февраля 1806 года корабль отправился из Ново-Архангельска и через месяц прибыл в крепость Сан-Франциско.
Калифорния в то время принадлежала Испании, а Испания была союзницей Наполеона, для которого Россия была тогда противником. В любой момент Франция могла объявить войну России, что означало бы также начало войны России и Испании.
Перед Резановым стояла трудная задача — мадридский двор не приветствовал внешние сношения своих колонистов в обход метрополии. Но желание взаимной торговли и переизбыток хлеба в испанской колонии, а также немалый дипломатический талант Резанова (который, правда, не помог ему в Японии), сыграли свою роль. За шесть недель пребывания в Калифорнии Резанов наладил хорошие отношения с губернатором Верхней Калифорнии Хосе Арильяга и стал частым гостем в доме коменданта крепости Сан-Франциско Хосе Дарио Аргуэльо.
С дочерью коменданта Кончитой и Резановым связана одна из самых романтичных и трагичных историй того времени — история любви пятнадцатилетней девочки-католички к сорокадвухлетнему русскому царскому камергеру.
В парадном покое комендантского дома Николай Петрович, знакомясь с его обитателями, впервые увидел Её — пятнадцатилетнюю Марию де ла Консепсьон или как её называли в семье — Кончиту.
Ее называли красой двух Калифорний. Она сразу приковывала к себе внимание всякого, кто имел счастье видеть её. Георг Лангсдорф, натуралист и личный врач Резанова, влюбившийся в Кончиту с первого взгляда, так описывает её в своём дневнике: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».
Кончита, как и все девушки её возраста во всём мире, мечтала о встрече со сказочным принцем, естественно, что Резанов, командор и камергер Его Императорского Величества, сильный, красивый человек, произвёл на юную испанскую красавицу глубокое впечатление. Резанов был единственным из делегации русских, кто хорошо владел испанским языком, поэтому он мог разделить с Кончитой любую беседу. Он часто рассказывал ей, во многом по собственному её желанию, о Петербурге, Европе, императорском дворе.
Он восхищал её своим благородством, образованностью, тактичностью, самообладанием, она этого восхищения и не пыталась скрывать. Именно непосредственностью, откровенностью и искренностью она его и завораживала. К тому же он увидел, как она умна: Кончита давала ему много дельных советов и раскрыла ему глаза на политическую обстановку в Калифорнии. В разговорах они узнавали друг друга с каждой встречей всё больше и больше.
Всё было бы хорошо, если бы не ответственность Резанова за поселения и людей, оставленных им там, на Севере Американского континента, которые его ждут с продовольствием. Ведь главной целью этого являлось установление торговых отношений с Калифорнией, дабы не допустить вымирание русских поселений из-за голода. Это был очень ответственный человек, он знал, что в нём и в его помощи нуждается Россия. Так вот, видя, что положение с доставкой хлеба на борт «Юно» не меняется в лучшую сторону, и со дня на день ожидая известия о начале войны между Россией и Испанией, что разрушило бы все планы относительно сделки по обмену хлеба на товары, находящихся на борту «Юно», Резанов решил идти на крайние меры.
Из донесения министру коммерции: «В ожидании губернатора проводили мы каждый день в доме гостеприимных Аргуэлло и довольно коротко ознакомились. Из прекрасных сестер коменданта донна Консепсия слывет красотою Калифорнии.
Ежедневно куртизируя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер её, честолюбие неограниченное, которое при пятнадцатилетнем возрасте уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ее неприятною. «Прекрасная земля, теплый климат. Хлеба и скота много, и больше ничего». Я представлял ей российский посуровее, и притом во всем изобильный, она готова была жить в нем, и наконец нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посерьёзнее до того, что лишь предложил ей руку, то и получил согласие».
Слишком много тогда зависило от Резанова. Он не мог, не имел права, упустить счастливый случай, который являлся спасительным для всех русских поселений в Америке. Он, опытный, умудрённый жизнью человек, уже догадывался о любви Кончиты к нему, а она полюбила Резанова всем сердцем. Когда он сделал ей предложение, она не на минуту не задумываясь, согласилась.
Родители Кончиты были поражены, узнав о намерении Николая Петровича жениться на их дочери. В ещё больший ужас они пришли, когда поняли, что Кончита ни за что не откажется от своей любви, несмотря на все уговоры святых отцов, которые, указывая на невозможность брака ввиду различия религий, надеялись образумить упрямую девушку, делая упор на её чувство преданности и верности католической вере. Кончита, самоотверженно защищая свою любовь к Резанову, и не думала «изменять» вере, ведь ей казалось, что Бог поймёт их чувства, для неё различие религий не являлось препятствием к браку.
«Предложение моё сразило воспитанных в фанатизме родителей её (Кончиты). Разность религий и впереди разлука с дочерью были для них громовым ударом. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться. Возили бедную Консепсию в церковь, исповедывали её, убеждали к отказу, но решимость её наконец всех успокоила.»
В итоге было решено «испросить разрешения» на данный («смешанный», т.е. между католичкой и православным) брак у святого Римского Престола. Но Резанов на этом не остановился и добился помолвки, которая в отличие от обручения и венчания не являлась церковным обрядом, поэтому о помолвке было объявлено немедленно.
«Святые отцы оставили разрешению Римского Престола, и я, ежели не мог окончить женитьбы моей, то сделал на то кондиционный акт и принудил помолвить нас, на то coглашено с тем, чтоб до разрешения Папы было сие тайною. С того времени, поставя себя коменданту на вид близкого родственника, управлял я уже портом Католического Величества так, как тою требовали и пользы мои, и губернатор крайне удивился-изумился, увидев, что весьма не в пору уверял он меня в искренних расположениях дома сего и что сам он, так сказать, в гостях у меня очутился…»
Разумеется, прежде, чем сделать предложение, Резанов многое обдумал. Разница в возрасте его смущала не так сильно, как столичная молва. В России не редкость браки по расчёту, и разница в возрасте мало принималась во внимание. Так что это обстоятельство не волновало командора. Бывала и более значительная разница в летах. Что же касалось столичной молвы, то тут дело обстояло серъезнее. Мнение света на Руси всегда значило очень много, поэтому следовало опасаться молвы. Резанов напишет в письме своему покровителю и другу, министру коммерции графу Николаю Петровичу Румянцеву о том, что причиной, побудившей его предложить руку и сердце юной испанке являлась польза Отечеству, ради чего он был готов поступиться многим в личной жизни.
В своем последнем письме от 24 -26 января 1807 года своему свояку, директору РАК Михайло Булдакову Резанов так отзывается о своей калифорнийской невесте: «Из моего калифорнийского донесения не сочти меня, мой друг, ветреницей. Любовь моя у вас, в Невском под куском мрамора, а здесь – следствие ентузиазма (орфография Резанова) и очередная жертва отечеству. Контенсия мила, добра сердцем, любит меня, и я люблю ее и плачу, что нет ей места в сердце моем».
Подобное замечание сделал в своем дневнике доктор Лангсдорф: «Все-таки надо отдать справедливость оберкамергеру фон Резанову, что при всех своих недостатках он все же отличается большими административными способностями. И не все человеческое ему чуждо. Можно было бы подумать, что он уже сразу влюбился в эту молодую испанскую красавицу. Однако, в виду присущей этому холодному человеку осмотрительности, осторожнее будет допустить, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды».
Да, несомненно, что любовь между ними была, но Резанов, опытный царедворец и государственный деятель, в первую очередь рассматривал этот брак как взаимовыгодный. Да, этот возможный брак помог Русской Америке пережить один из наиболее трудных периодов её истории: разнообразные продовольственные товары потекли в трюмы «Юноны» в огромном изобилии. Начальный опыт торговли с Калифорнией, таким образом, оказался весьма удачным. Но, искренняя любовь к 40-летнему камергеру доставила прекрасной Кончите слишком мало радости и слишком много горя.
11 июня (8 мая) 1806 г. «Юно» отправилась в обратный путь. Знатный жених провожал взглядом удаляющиеся берега Калифорнии с палубы нагруженной под завязку «Юно». Он видел их в последний раз, не суждено ему было более повстречаться и с Кончитой.
Окрыленная надеждой юная испанка считала дни до возвращения возлюбленного. Она часто выходила на мыс, садилась на камни и подолгу смотрела на океан, не покажется ли парус с русским флагом.
Десять лет в ожиданьи прошло
Ты в пути. Ты все ближе ко мне.
Чтобы в пути тебе было светло,
Я свечу оставляю в окне
Проходили дни, недели, месяцы. Родители убеждали Кончиту быть благоразумной. Моряки принесли из России весть, что Резанов простыл на Аляске и, не дожидаясь выздоровления, продолжил свое путешествие в Петербург. Он спешил, собак сменяли олени, оленей сменяли кони, сердце Резанова не выдержало. Он умер в Красноярске 1 марта 1807 г.. Через год, в 1808 году, в письме брату Кончиты, дону Луису Аргуэльо, главный правитель Русской Америки Александр Баранов сообщил о смерти Резанова и освободил Кончиту от данного ею обещания, но Кончита не поверила рассказам и продолжала ждать.
Двадцать лет в ожиданьи прошло,
Ты в пути, ты все ближе ко мне.
Ты поборешь всемирное зло…
Я свечу оставляю в окне.
Еще после посещения Президио в 1806 г. у Николая Резанова возникла идея основать в Калифорнии поселение, чтобы оно стало житницей сельскохозяйственных продуктов для Ново-Архангельска и всей Русской Америки. В то время территории, лежащие севернее залива Сан-Франциско, в соответствии с соглашением, подписанным Англией, Испанией и Россией считались свободными.
У Резанова были потрясающие планы. Будучи в Президио, он почувствовал, что Испания тяготится своими колониями в Северной Калифорнии и готова вести переговоры об их дальнейшей судьбе. В своих мечтах Резанов уже видел Калифорнию российской. Резанов писал директорам РАК после возвращения из Калифорнии на Аляску:
«Мало-помалу можем простираться далее к югу, к порту Сан-Франциско. В течение десяти лет до той степени можно усилиться, что и Калифорнский берег всегда иметь в таком виду, чтоб при малейшем стечении обстоятельств можно его было б включить в число российских принадлежностей. Гишпанцы весьма слабы в краю сем».
По инструкции Резанова, правитель Русской Америки Александр Баранов посылает отряды своих людей на юг для отыскания подходящего места. В 1812 году такое место было найдено. 15 марта отряд под командованием Ивана Кускова приступил к строительству поселения. Осенью, 11 сентября, состоялось торжественное открытие новой колонии. Она состояла из небольшой крепости и нескольких домов за ее пределами. Население составляли 95 русских промышленных людей и 80 алеутов-охотников. Крепость назвали Форт Росс.
Позднее построили небольшие заимки в заливе Румянцева и на реке Славянка. Однако место для поселения было выбрано неудачно. Бухта не давала надежного укрытия судам, она была открыта ветрам и волнам со стороны океана. А узкая полоска земли между океаном и горами не могла родить в достаточном количестве хлеба и овощей, чтобы прокормить русское население Аляски. Частые туманы с океана сводили на нет все усилия земледельцев. Через тридцать лет в 1842 году Форт Росс был продан Саттеру.
Тридцать лет в ожиданьи прошло,
Ты в пути, ты все ближе ко мне.
У меня отрастает крыло!
Я оставила свечку в окне…
Кончита ждала графа Резанова 35 лет. Красу Калифорнии сватали лучшие женихи, но получали неизменный отказ. Только в 1842 г. английский путешественник Джордж Симпсон, прибыв в Сан-Франциско, сообщил ей точные подробности его гибели. Поверив в его смерть лишь тридцать пять лет спустя Кончита дала обет молчания, а через несколько лет приняла постриг в доминиканском монастыре в Монтерее. В Новой Калифорнии ее называли La Beata (Благословенная). В начале 1840-х годов донна Консепсьон поступила в третий Орден Белого Духовенства. После основания в 1851 г. монастыря Св. Доминика она приняла монашеский сан под именем Мария Доминга.
Кончита умерла в возрасте 67 лет 23-го декабря 1857 года и ее тело было захоронено на кладбище монастыря, а в 1897 году перенесено на специальное кладбище Ордена Святого Доминика.
На Аляске, вблизи Ситки, бывшей столице Русской Америки есть маленький островок под названием Аргуэло. Последний привет, который послал своей нареченной Николай Резанов, назвав остров ее фамилией.
«Консепсион оказалась не только внешне прекрасной, своевольной и страстной женщиной. Она оказалась сильной духом, способной вынести все с гордо поднятой головой и без жалоб и компромиссов прийти к своему горькому концу», — напишет о первой красавице Калифорнии американский писатель Гектор Шевиньи в романе «Утраченная империя».
Резанов был похоронен в 1807 году на кладбище около Воскресенского собора города Красноярска, где он скончался. В 1960 году прах его был перенесён на Троицкое кладбище и захоронен там недалеко от церкви. В 2000 году на Троицком кладбище был установлен новый надгробный памятник Резанову в виде большого креста из белого мрамора, на котором можно прочесть надпись «Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду». В том же году был совершён символический акт воссоединения влюбленных: шериф города Монтерей (Калифорния, США) Гарри Браун привёз в Красноярск розу и горсть земли с могилы донны Консепсьон Аргуэльо и развеял её над могилой Николая Резанова. В свою очередь, он увёз из России горсть земли с могилы Резанова, которую развеяли на могиле Кончиты на кладбище Святого Доминика в Бениции.
Сто лет спустя в 1970 г. Андрей Вознесенский посвятил истории графа Резанова и Кончиты поэму “Авось!”. Семь лет спустя он же создает либретто рок-оперы «Юнона и Авось» на музыку Алексея Рыбникова, которую поставил на сцене театра «Ленком» режиссёр Марк Захаров. Премьера оперы «Юнона и Авось» состоялась 9 июля 1981 г. Её крылатым девизом стала фраза “Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду». Одна из самых лучших наших рок-опер.
Материалы о Русской Америке взяты с сайта